Отлично вечер провела - играли у Долохова в Зельеварение: приятная игрушка после того, как разберёшься с правилами =) Версия "университет" мне понравилась больше: сложнее, дольше и много карточек. Необходимо внимательно следить за "шкафом ингредиентов" и мыслить стратегически наперёд, когда оставляешь карточки рецептов в руке.
Я как раз на днях хотела чай масала купить, именно его попила в гостях, но теперь даже не знаю - я попила, но голова болит из-за него жутко. Через полчаса перестает, а осадочек остаётся. Но он такой вкусненький даже с молоком и мёдом. Но голова так болеть начинает. Я всё-таки куплю и попробую, может это от производителя зависит.
Всё больше моих посиделок с друзьями приобретают абсолютно безалкогольный формат, меня это полностью устраивает - печень не молодеет - но шутки про алкоголь начинают устаревать. Пора придумывать что-то в стиле "жахнем по смузи"

@темы: про меня

---

Пошёл второй сезон: все эти новенькие мне не нравятся. Категорически.

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

Рейтинг сериала растёт как на дрожжах - сиськи-письки в кадре, Феликс жрёт баб не стесняясь. Третью серию подряд у него на ужин злодейки с криком "вы ничего не докажете".
"Феликс прав," - конечно он прав, он же жрать хочет, чего тут неправильного.
Хо-опа, 57 серия цыганская ведьма сама предлагает Феликсу отведать себя до самого дна, ещё и карлика увидела. Серия 60 - первый мужик и сразу на людях, у Витюнчика шок и потрясение.

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

А Ульяна такая хоп и достает из сумочки фляжку - наш человек!
Итак, серия 50 - это был не Феликс, но это первая серия, в которой он героично съедает злодейку.
Серия 51 - очень весёлая. Особенно Кассандра-уборщица.

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

Есть любители сливового варенья? Безвоздмездно пожертвую литр.
Из красной сливы, кисло-сладкое, больше сладкое.

@темы: про меня

---

Ода красотке

12.02.2017 в 12:56

Пишет  Regis:

дневники напомнили, что сегодня у майкрофта день рождения
май прешес
зе уан, зе онли и все такое

@темы: картинки, копия пиратская пиратов моря карибского, ШХиДВ

---

45 серия про мальчишку-вампира: 2-х тысячелетний по легенде вампир-несостоявщийся-суицидник шпыняет 20-ти летнего пацана за готские шмотки и кличку Князь Тьмы. А поц даже девок не портил, только фотографировал их окровавленные спящие тела.

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

Бля, откуда пошла тема, что Эзра Миллер - казах? Это из-за разреза глаз?

@темы: кино, люди снаружи, твари

---

Аделль - пять статуэток за ночь
Бэйонсе как произведение искусства
Twenty One Pilots получали без штанов
или кратко о ГРЭММИ

@темы: музыка

---

Когда сердце разбито, помни, лишь ночь тебя успокоит! - я обязательно воспользуюсь.
Оу, Ульяна в красной ночнушке до половины бедра грязно домогается Феликса на кухне. Ну как "грязно", в оценке на рейтинг сериала в целом - всё очень невинно, если не считать трупы и убийства.
Итак, 37 серия - максимус секси-тайм для Феликса и Ульяны: поглаживание висков на камеру Витя, блядь, неподражаем. ДА, серия про таксиста - одна из самых динамичных и интересных.
Что хочет сказать дух Эми Вайнхаус троим женщинам за тридцать? Мне кажется, она будет совсем не рада такой компании.
В качестве прикрытия сотрудники агентства постоянно называются питерскими.
Климов заматерел, в агентство, как на работу. Этот актёр всегда играет ментов?

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

Я хочу найти какое-нибудь злобное радио или плей-лист, наподобие яндекс-радио, где можно было бы выставит настроение "Само Зло" и слушать эпично-энергично-злые треки - вокруг разруха постапокалипсиса, всё летит в бездну, Гондор пал, битва при воротах Мордора, воцарение императора Палпатина, гигантский астероид врежется в Землю через 5 минут, чума истребила всё население Европы, зомбиапокалипсис прямо здесь - хорошие ассоциации, что-нибудь такое, жизнеутверждающее, на мой взгляд.

@темы: мысли вслух, музыка

---

Феликс так сексуально-прокурено покряхтывает, когда жадно пьёт кровь. Я хочу его бархатный пиджак.
Сидя в кресле вполоборота к злостным преступникам Феликс изящным и небрежным движением руки вжимает их в диван и поправляет свой ёжик. Сама элегантность.
АААААААААААА! 28 серия - явление Тёмного карлика народу. О, о, о, О, вот с какой серии пошёл перелом на личные чуйства в команде Феликса. Ребята, вы в детективном агенстве работаете, Феликс кидается баблом направо-налево, а вы говорите "50 тыщ, откуда ТАКИЕ деньги"? Серьёзно?

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Про мужиков

Как выбрать между мужиками? Один хорошо трахается, без соплей, имеет схожие интересы и разные взгляды на жизнь, но абсолютный раздолбай по жизни. Второй понимает с полу-слова, схож характером, хочет заботиться и ярый собственник, но человек занятой в карьере и секс посредственный. Нельзя вот как-то этих двух в один флакон?

@темы: мысли вслух, злободневное

---

Давненько тут не было таких рекомендаций!

У него ее глаза, у нее его глаза - СС/ГП често скажу, что это - наиболее приближённый к реалиям фик про эти отношения, из тех, что были мной прочтены в последнее время. Очень, очень реальный и больной. Но это флафф на самом деле. Посхог, ненавязчивый мпрег под конец и мужской стиль.

Ты тоже враг by поросенок М - СС/ГП приятный юст на вечерок, реверс поколений - первый раз читаю такой полный реверс, в других как-то парой героев обходились. или это стало модно в последние лет пять?

Хронос и Деймос by TsissiBlack - ГП/СС Лорд Гарри Поттер-Блэк, главный аврор-стальные яйца, животное и просто брутальный мужик находит свою любовь во времени и пространстве. Ебическая сила, этот фик - потрясная жевачка! Мне хватило на шесть часов чтения с перерывами на еду. Поттер - животное, Севочка - дама сердца сквозь годы и страдалец неимоверный, Блэки - самый крутой темный род в Англии, Малфои - изворотливые лишенцы, всё было хорошо, стало хорошо и закончилось хорошо, язык грамотный, читать интересно, динамика присутствует, а где-то с середины, как по мне, лишнего наверчено с испанскими Блэками и прочими словоблудиями, но я бы забыла этот фик и перечитала его заново.
Мне очень нравится стиль автора.

запись создана: 29.01.2017 в 21:00

@темы: сцыльное, фандом ГП

---

Феликс не любит лук, тайком играет в шутеры и всё ещё выглядит, как алкаш-интелигент.

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

Я открыла для себя инсайд ФБ и у меня только один вопрос: когда люди успевают это делать? Всё это читать, обсуждать, делиться, писать-рисовать-творить? Когда?! Десятки страниц, тысячи сообщений, целый мир.

@темы: мысли вслух, ФБ

---

Один из "актёров" заявлен в титрах как Матвей Матвеев.
Когда Светочка начитает играть плохого копа - выглядит очень мило. надо понимать, что каждая моя ремарка должна рассматриваться с позиции "не обращать внимание на общую фанерность"
Феликс похож на забулдыжного алкаша-интеллигента.
"Что видел цветок в кабинете Романа?" - вопрос из ток-шоу.
Феликс завёл себе хрустальный глобус с кровью. Что он добавляет туда, чтобы она не сворачивалась?
"Азарт - это похоть успеха," - глубокомысленно и задорно объявляет Феликс. И наконец-то делает свою магию настоящую, вампирскую! 13-я серия как раз

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец

---

Они перевели это! Восторг!

30.01.2017 в 00:29

Пишет  WTF Mystrade 2017:

WTF Mystrade 2017: Описательная сложность, миди, часть 1 (7)

Название: Описательная сложность
Переводчик: WTF Mystrade 2017
Бета: WTF Mystrade 2017
Оригинал: "Descriptive Complexities" by Lucy; разрешение запрошено
Размер: миди, 22600 слов оригинала
Пейринг/Персонажи: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Категория: пре-слэш
Жанр: АУ
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ретеллинг "Этюда в розовых тонах"
Примечание: Описательная сложность еще называется колмогоровской сложностью. В алгоритмической теории информации колмогоровская сложность объекта (такого, как текст) есть мера вычислительных ресурсов, необходимых для точного определения этого объекта.
Размещение: запрещено без разрешения переводчика
Для голосования: #. WTF Mystrade 2017 - "Описательная сложность"

Архив для скачивания

Он всегда знал, когда выпил недостаточно много. Он определял это по… Наверное, это были кошмары, но он никогда не помнил их, когда просыпался. Зато он чувствовал, как после них его горло саднило, и это означало, что во сне он кричал, а одежда была мокрая от пота, отчего он пах гораздо хуже, чем когда ложился спать. После кошмаров в голове у него звучало эхо звуков и голосов, которые он не слышал много лет, а лежавшие вокруг люди ворчали из-за того, что он потревожил их сон, и бросались в него вещами, когда он просыпался. Они уже усвоили, что будить его во время кошмаров себе дороже, потому что кидался на всех и уже причинил боль нескольким людям, и ругались в свое удовольствие, когда он не спал.

Кошмары снились ему нерегулярно. Хоть он их и не помнил, но то, о чем он думал в последующие дни, давало понять, что именно он видел во сне.

Кошмары снились ему, когда у него не получалось ввести себя в ступор, чтобы ничего больше не чувствовать и ни о чем не думать.

Ступор достигался выпивкой.

Грег Лестрейд не был законченным алкоголиком, но несколько дней после очередного кошмара он беспробудно пил.

Он также не был бездомным и нищим, пусть его так и называли прохожие, когда он шел по улице. У него был дом — квартира в муниципальном доме, заселенном, в основном, такими же сломленными ветеранами, как он сам. Большую часть времени эта квартира пустовала, но все же она числилась за Грегом, у которого был официальный адрес и пенсия от государства. И плевать на всех, кто считал его опустившимся неудачником, когда он вскидывал на плечо сумку и шел по парку, в котором ему удалось поспать пару часов днем.

Это была не самая лучшая жизнь. Определенно, не такое будущее он представлял себе, когда много лет назад, вступив в армию, надел форму и отправился сражаться за страну и королеву. Сейчас, однако, его жизнь была такой, какой была, и пошли к черту все, кто пытался заставить его чувствовать себя ничтожеством и пустым местом.

У Грега за душой не было ничего, кроме ночных кошмаров, пристрастия к алкоголю, грязной одежды и высохшего пота на коже, но его гордость все же была при нем. Бог и страна выбросили его, как ненужную вещь, но он не был мусором. Он просто не хотел иметь ничего общего ни с королевой, ни с богом, ни со страной. Хватит с него.

* * *

С момента последнего ночного кошмара прошло всего два дня, и это значило, что Грег был все еще пьян, когда увидел такси. Хотя, вообще-то, его это никак не касалось. Он сидел в сухом углу на тихой улице, подальше от туристов и заносчивых ублюдков с их смехом, руганью и попытками пнуть его. Грег уже приготовился к ночи: на землю он положил картонку, чтобы было не так холодно, на нее — спальный мешок, а вокруг расставил принесенные от баков, стоявших вдоль улицы, мешки с мусором, чтобы те загородили его от ветра и чужих взглядов. Все дома тут были заброшенными и заколоченными, но Грег знал, что, когда он ляжет спать, здесь будет не так спокойно, как сейчас.

Дело уже шло к ночи, и Грег ополовинил бутылку дрянного виски, когда у дома напротив остановилось такси. Грег выглянул из-за мешков, чтобы посмотреть, кто это. Если группа юнцов собиралась повеселиться в каком-нибудь из здешних домов, Грег хотел это знать. Конечно, сделать с ними он ничего не сможет, но хотя бы будет в курсе, удастся ли ему поспать ночью или нет.

Увидев, что это машина такси, Грег снова лег на свернутую куртку. Однако такси в это время дня и в этой части города было необычным явлением, и Грег снова приподнялся на локте и вытянул шею, чтобы посмотреть, что происходит.

Розовое. Все, что он увидел, был дикий яркий розовый цвет: из такси вышла женщина в розовом пальто и такого же цвета туфлях. Тому, кто так одевался, нечего было делать в таком районе, это Грег знал точно. Он присмотрелся к женщине: молодая блондинка. Выйдя из машины, она осталась стоять у пассажирской двери. Водитель вышел на тротуар и тихо сказал что-то женщине, которая ответила ему уже громче и немного неуверенно. Казалось, она была чем-то напугана.

Таксист обошел машину и взял женщину за руку. Грег почти сел, чтобы прийти на помощь, если что, но не похоже было, что таксист держал женщину насильно. Он снова сказал ей что-то успокаивающим тоном, и секунду спустя женщина позволила отвести себя к заколоченному отелю в двух домах от того, возле которого было припарковано такси. Она явно шла с неохотой, но, судя по всему, мужчина не заставлял ее двигаться и не тащил силой вперед.

Все равно это было странно.

Помедлив немного, Грег лег обратно и отхлебнул виски из пластиковой фляжки.

Нет, это не его дело. Таков был закон улиц. Грег не был бездомным (формально) и алкоголиком (обычно), но все равно знал правила, по которым жили и те, и другие: у него было достаточно времени, чтобы их выучить. Не лезь не в свое дело или пожалеешь. Просто и понятно. Когда-то Грег действовал бы по-другому, но сейчас все было так, как было.

Кроме того, Грег видел вещи и похуже. Эти двое могли быть обычными адреналинщиками, решившими разнообразить жизнь сексом в трущобах. А возможно, они оба были женаты и не нашли лучшего места, чтобы изменить своим вторым половинкам. Короче, это не его дело. Его дело — допить виски, прежде чем лечь спать.

* * *

Он не слышал, как такси уехало — разбудило его не это, а звук полицейских сирен.

* * *

— Господи.

Салли Донован кивнула, соглашаясь с такой оценкой, и отошла, чтобы криминалисты могли сфотографировать пустую бутылочку из-под таблеток, на которую она им указала.

— Значит, это оно, — сказала Салли.

Джон Уотсон поморщился в ответ на это и потер висок затянутой в латексную перчатку рукой. Он-то думал, что эта ночь скоро закончится, но теперь шансы на это выглядели призрачными.

Четвертый труп. И это при том, что со дня обнаружения третьего трупа не прошло и недели. Общение с прессой будет похлеще любого кошмара… И одна мысль об этом лишний раз доказывала, каким запутанным было это дело. Перед ним лежит труп женщины в жуткого оттенка розовом пальто, а Джон, в первую очередь, думает о журналюгах.

Самой худшей частью его работы было то, что он всегда опаздывал. Джон пошел в полицию, чтобы помогать людям, но с тех пор, как его перевели в отдел по расследованию особо тяжких преступлений, он лишь расследовал убийства, но возможности предотвратить хотя бы одно из них у него не было. Джона вызывали, когда было уже поздно и кого-то убили, и это изрядно изматывало. А занимаясь такими громкими делами, было легко забыть, почему он вообще решил работать в полиции.

Когда-то Джон хотел быть доктором. Он мечтал об этом всю сознательную жизнь и запоем смотрел фильмы и сериалы про медицину. Он хотел спасать жизни, входить в палату с деловым видом и в хирургическом халате и выходить оттуда героем. Ему нравилась эта идея, и еще больше нравилось то, что его родителям эта профессия казалась блестящей. Как раз в то время, когда его сестра Гарри начала злоупотреблять алкоголем и девушками, Джон начал твердить, что поступит в медицинскую школу, и родители наконец стали смотреть на него с гордостью.

Он проучился в медшколе всего пару месяцев, когда на Гарри напали. Банда гопников из муниципального дома по соседству с тем, где жила Гарри, напала на нее и ее подружку, когда они возвращались из бара. Обеим сильно досталось, и в ту ночь Джон усвоил две важные вещи. Во-первых, что ориентация Гарри не имела ничего общего с ее бунтом против родителей, она такой родилась, а не пыталась ничего никому доказывать. Во-вторых, что хотя врачи, лечившие Гарри и Клару, были хорошими людьми, спасти жизнь и исцелить раны было лишь половиной дела. Гораздо больше Гарри помогли полицейские, которые пришли сначала в ее палату, потом домой, а потом и в суд. Именно благодаря им ублюдки, напавшие на Гарри, были найдены и осуждены, а сама она смогла спать спокойно.

Потом Джон долго не мог перестать думать о полицейских. Они помогли не только Гарри, они еще спасли жизнь и здоровье многих других потенциальных жертв, которые непременно были бы, если бы тех мразей не поймали. Именно это и значило быть героем, и именно этого так хотел Джон Уотсон.

Вот только сейчас было уже трудно вспомнить те самые первые дни его карьеры. С тех пор, как его повысили до детектива-инспектора, большую часть своего рабочего времени он убивал на бумажную работу, разборки с начальством, общение с журналистами и попытки договориться с членами своей команды о том, кому заниматься бюрократической ерундой. В общем, он занимался всем, чем угодно, только не поимкой преступников. Когда ему поступал вызов, чаще всего это были убийства. Но даже когда он ловил убийцу — а чаще всего так и происходило, потому что Джон и его команда были настоящими профи, — спасать уже было некого и ничью жизнь он не мог сделать лучше.

Теперь же у него на руках был серийный убийца. Серийные самоубийства, как называл их пресс-секретарь полиции. "Называйте их самоубийствами, чтобы избежать паники". Джон так и делал, на камеру, во всяком случае. Но он-то знал, что это убийства. Да, даже среди самоубийств есть мода и совпадения, но не настолько, чтобы четыре разных человека убили себя абсолютно одинаковым образом в столь похожих обстоятельствах.

— Нашел ее бумажник, — сказал один из криминалистов, выпрямляясь.

Джон кивком головы попросил Донован взять бумажник, не отрывая взгляда от первого, что он увидел на месте преступления (на самом деле, второго, первым были чертово розовое пальто и туфли), — от надписи на полу. RACHE — "Рэйч".

Записка, пусть и нетрадиционная. Кое-что, чего не было на предыдущих местах преступлений. Возможно, на жертву не сразу подействовал яд. Может, тот, кто дал ей этот яд, ушел слишком быстро, не убедившись в том, что она умерла и не оставила никаких подсказок о личности убийцы.

Господи, уже четвертая жертва.

— Дженнифер Уилсон, — вслух прочитала Донован, открыв уже сфотографированный и приобщенный к уликам бумажник. — Наличка и карточки, удостоверения личности нет. Так же, как и у остальных.

Джон нахмурился, глядя на неоново-розовый бумажник в руках Донован, и перевел взгляд на труп. Мертвая женщина лежала на спине, и одна ее рука застыла возле "Н" в надписи на полу, которую она смогла выцарапать сломанными розовыми ногтями.

— Думаешь, это может нам помочь? — спросил Джон Салли, смотревшую на надпись.

— Может, это "Рэйчел". Думаешь, это имя убийцы? Это ведь действительно может быть и женщина.

В этот момент Джон был уверен только в одном:

— Придется звонить ему.

— Звонить… — Салли запнулась, и глаза ее потемнели, когда она поняла, кого он имел в виду. — Нет. Нет, нет и нет. Джон, да ладно тебе, мы и сами справляемся.

Джон лишь скептически посмотрел на нее, подняв бровь. Они не справлялись. Они делали свою работу и делали ее хорошо, но, кроме этой надписи, у них не было ни единой зацепки. Четыре трупа, никаких улик, жаждущая кричащих заголовков пресса и горожане, обожающие бояться маньяков, — при таких обстоятельствах Джон не мог позволить себе терять время, а значит, ему необходимо было сделать один крайне неприятный звонок.

Вздохнув, Джон стал спускаться по лестнице этого старого разваливающегося здания, чтобы найти тихое местечко, где он мог бы попросить о помощи не на виду у коллег.

— Брось, мы сами можем найти убийцу, — с отчаянием крикнула ему вслед Салли, но он не обратил на нее внимания.

— Эй, позовите кто-нибудь инспектора! У нас тут кое-что… Да стой ты спокойно!

Услышав доносящиеся снизу крики, Джон засунул телефон обратно в карман и поспешил вниз мимо одетых в форму констеблей, обыскивающих первый этаж, и вышел на улицу, освещенную полицейскими мигалками.

Констебль, которого он не знал, помахал ему рукой, крепко держа грязного мужчину. Наверное, это был один из бомжей, живущих в заброшенных домах вокруг.

Джон быстро приблизился к ним, мысленно не одобряя, как сильно констебль вцепился в беднягу. Тот и без того выглядел так, будто вот-вот свалится с ног.

— Что здесь происходит? — спросил Джон, глядя на бомжа.

— Он говорит, что что-то видел, — ответил констебль. — А я говорю, что от него несет, как от пола паба после матча Лиги чемпионов. Не удивлюсь, если он видел пришествие самого Иисуса.

Мужчине, о котором шла речь, было лет пятьдесят. Волосы у него уже начали седеть и были грязными, а взгляд казался рассеянным и затуманенным, но на констебля он посмотрел с отчетливой злостью, и Джон понял, что, несмотря на производимое впечатление, он прекрасно осознавал, что происходит. Хотя пахло от него действительно алкоголем и перегаром.

Джон вздохнул. Было бы слишком наивно надеяться на хорошего свидетеля. Бомж-алкоголик и минуты не продержится в суде, но выбора у Джона не было. Ну, почти не было. И, поскольку ему очень не хотелось делать этот телефонный звонок, он сказал:

— Рассказывайте.

Бездомный выдернул руку из хватки констебля, который лишь улыбнулся в ответ на это. Правда, улыбка эта была больше похожа на оскал, говорящий о том, что констебль надеялся в итоге арестовать этого жалкого пьяницу.

Бомж повернулся к Джону и, глядя на него карими глазами, красными от выпивки, но ясными и умными, произнес:

— Женщина. — Голос у него был хриплым и грубым, а легкий акцент выдавал выходца из восточной части страны, скорее всего, родившегося в одной из множества тамошних деревень. — Она вошла в здание с мужиком, с таксистом.

— С таксистом, — фыркнул констебль. — С чего ты взял, что он был…

— С того, что они приехали на такси, — сквозь зубы ответил мужчина, не сводя глаз с Джона.

— Скажи ему, когда ты это видел, — насмешливо приказал констебль.

Бездомный отвел взгляд и пробормотал:

— Не знаю точно. Когда начало темнеть. Я… Я почти сразу заснул.

— Вырубился, ты имеешь в виду? Напился и вырубился. Ты теряешь наше время, придурок. Думаешь, такси поехало бы в такой район? Да ты уже ничего не соображаешь, тебе надо…

— Ты, зубоскалящее дерьмо, — внезапно рявкнул бомж, поворачиваясь к констеблю, — ты ничего обо мне не знаешь!

— Спокойно, все в порядке, — шагнул к ним Джон, подняв руки и пытаясь успокоить обоих.

В тот самый момент у него зазвонил телефон. Вытащив его из кармана, Джон увидел высветившееся на экране имя звонящего и невольно скривился. Надо было догадаться, что это он.

— Так, констебль, полегче. Не горячитесь. Подождите минуту, потом мы возьмем показания у этого джентльмена и…

Констебль хрюкнул, услышав слово "джентльмен". Джон недовольно нахмурился, но повернулся к ним с бездомным спиной, чтобы не отвлекаться на их пререкания.

— Я так понимаю, что ты видел, — начал он, отвечая на звонок.

— У вас появился четвертый труп, — перебил его низкий голос.

— Да, — вздохнул Джон, — и несколько деталей отличаются от предыдущих убийств. Я как раз собирался тебе звонить.

— Ну разумеется. Тебе следовало сделать это раньше.

Джон с трудом сдержался, чтобы не ответить резкостью. Он лучше всех в полиции знал Майкрофта Холмса, но иногда желание врезать ему было таким же сильным, как у любого другого члена команды. А этот самодовольный тягучий голос лишь усугублял это желание.

— Можешь приехать? — спросил Джон, прекрасно понимая, что ему ответят.

— Не говори ерунды. Приезжай ко мне, когда закончишь. Антея тебя встретит.

Джон чувствовал, что еще чуть-чуть, и у него начнется мигрень.

— Майкрофт, я и так застряну здесь на всю ночь, и не могу…

— …чертов умник, ты хоть знаешь, чем я занимался, когда ты еще пешком под стол ходил?

— Подожди минуту, — сказал Джон в трубку, резко поворачиваясь.

Он метнулся к потенциальному свидетелю и констеблю и встал между ними как раз в ту секунду, когда последний начал уже поднимать руку.

— Так, я сказал успокоиться, констебль. По-вашему, это…

— Да он просто свалился с ног! Он мне всю форму провонял, когда упал на меня!

— Иди нахрен, — прорычал бездомный, отшатнулся и, спотыкаясь, побрел к краю дороги. — Я вообще мог ничего не говорить, так? Мог бы молча смотреть, как вы тратите свое время на эту чертову розовую дамочку.

— Уотсон? Это свидетель? Что у вас там за цирк?

— Стой! — крикнул Джон в спину бездомному и помчался за ним, на ходу гневно взглянув на констебля. — Вы сказали "розовая дамочка"?

— Иди к черту, — отозвался мужчина, продолжая идти вперед.

— Это имеет отношение к делу? — спросил Майкрофт. — Розовая?

— Да, — прошипел Джон в телефон и, догнав свидетеля, схватил его за плечо. — Да стой ты!

— Дай ему телефон, — резко приказал Майкрофт.

Пока Джон колебался, не торопясь повиноваться Майкрофту, бомж стряхнул его руку и пошел дальше.

— Что? — переспросил он у Майкрофта.

— Дай мне поговорить со свидетелем, Уотсон.

Господи, он больше не контролировал происходящее на его месте преступления. Хотя не факт, что у него вообще был какой-то контроль: когда Майкрофт был вовлечен в расследование, с этим всегда были проблемы. Джон снова догнал свидетеля и преградил ему путь вместо того, чтобы опять хватать.

Мужчина остановился и недовольно зыркнул на Джона. Тот протянул ему телефон, старясь не чувствовать себя полным идиотом. Свидетель удивленно и немного осоловело посмотрел на Джона и перевел взгляд на телефон. Секунду спустя он взял его дрожащей рукой и поднес к уху с таким видом, словно опасался, что мобильник вот-вот взорвется.

Было слышно, как Майкрофт разговаривал своим обычным четким голосом, но слов было не разобрать. Бездомный выслушал его, нахмурился, затем моргнул, отнял телефон от уха и протянул его обратно Джону.

Майкрофт уже отключился, и Джону стоило больших усилий не заорать от раздражения.

— Какого черта это было? — спросил бездомный.

Джон лишь кивнул в ответ. Обычно на Майкрофта Холмса все так и реагировали. Убрав телефон в карман, Джон посмотрел в глаза свидетелю и сказал:

— Послушайте, мне жаль, если констебль отнесся к вам с недостаточным уважением. Вы дадите показания о том, что видели? Нам очень пригодится ваша помощь, сэр. — Он протянул руку и представился: — Детектив-инспектор Джон Уотсон.

— Лестрейд. Грег, — настороженно ответил свидетель.

— Мистер Лестрейд, — улыбнулся Джон, стараясь казаться понимающим и сочувствующим. Однако Джон сомневался, что ему это удалось, учитывая, как он был раздражен. — Пройдите, пожалуйста, туда и дайте показания констеблю… Другому констеблю, — быстро добавил Джон, заметив, как потемнели глаза Лестрейда. — Не задаром, я дам тебе пару фунтов, ладно?

Лестрейд вздернул подбородок и стиснул зубы, но не стал возражать. Он в упор посмотрел на Джона, и у того появилось неуютное ощущение, будто его оценивают.

Опустив взгляд, Лестрейд оглядел себя: грязная одежда с чужого плеча, пиджак, карман которого оттопыривала бутылка, и сказал:

— Я не только тот, кем кажусь.

Голос у него был гордым, но взгляд оставался опущенным.

Джон кивнул и слегка потрепал его по руке, пообещав себе, что устроит чертову констеблю веселую жизнь.

— Как и все мы. Нам нужна ваша помощь, мистер Лестрейд. Пожалуйста.

Лестрейд немного подумал, затем развернулся и побрел в сторону группы полицейских, стоявших неподалеку. Джон не удержался от облегченного вздоха.

* * *

Грег прислонился к патрульной машине и съежился, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания суетившихся вокруг полицейских. Те были повсюду, хотя, в отличие от многих других бездомных, Грег ничего против них не имел. Ну, кроме тех, кто были ублюдками, а их среди полицейских хватало. С другой стороны дороги уже собралась небольшая толпа зевак, и Грег отвернулся от них, чтобы его никто не узнал. Он не хотел, чтобы его начали считать стукачом, пусть он и лояльно относился к полиции.

Молодой засранец-констебль ушел в здание, детектив, который уговорил Грега остаться, снова туда-сюда. "Дайте показания"? Да Грег просто торчал здесь без дела, и никто так и ни о чем его не спросил.

Увидев приближающуюся темную машину, припарковавшуюся в итоге за полицейскими автомобилями, Грег выпрямился и внимательно посмотрел на нее. Тот странный тип, с которым он разговаривал по телефону, сказал, что пошлет за ним машину. Собственно, это было все, что он сказал Грегу. Наверное, он был полицейским, раз детектив с ним разговаривал, и сейчас Грегу пришло в голову, что, возможно, для дачи показаний его отвезут куда-то.

Впрочем, какая разница? Даже если и нет, все равно у них тут творился хаос, полицейские праздно стояли и ничем не занимались. В армии такого никогда бы не случилось. К тому же, зеваки все с большим любопытством вглядывались в Грега, и поэтому он прошел сквозь толпу и приблизился к темной машине.

Это был легковой седан с затемненными окнами, явно дорогой. Грег никогда не видел, чтобы полиция ездила на таких автомобилях. Когда он подошел поближе, задняя дверь открылась и оттуда вышла женщина, неуверенно оглядевшая Грега с ног до головы. Ему был хорошо знаком такой презрительный взгляд и сморщенный нос, на него так часто смотрели. Жаль. Женщина была очень симпатичной.

— Вы за мной приехали? — спросил он, поправляя съехавшую с плеч куртку.

Женщина не стала открыто показывать своих чувств, хотя Грег отлично их представлял, и просто открыла ему другую дверь. Грегу не слишком нравилось то, что происходило, но он решил не обращать на это внимания. Когда еще ему удастся покататься на такой шикарной тачке? К тому же, никто не посылает такие машины за опустившимся ветераном войны, только чтобы потом его убить.

Женщина села обратно в машину, и та тут же тронулась с места. Грег посмотрел в затемненное окно, провожая взглядом огни полицейских сирен. Детектив, Уотсон, подошел к машине, у которой раньше стоял Грег, и встревожено оглядывался. Наверное, искал Грега, но уже слишком поздно. Грег не мог заставить себя волноваться из-за возможных проблем с полицией: его уже разморило в тепле машины, и он не хотел ни о чем думать.

Когда они отъехали довольно далеко от места преступления, Грег окончательно расслабился и осмотрел, наконец, салон. Женщина, сидевшая на кожаном сидении, быстро набирала что-то на телефоне и не обращала на Грега никакого внимания.

В замкнутом пространстве машины исходящий от Грега запах чувствовался острее, чем на улице, и он поморщился. Пожалуй, ему стоило вернуться в квартиру, вымыться и переодеться. Иногда он слишком долго этого не делал: на улице сложно следить за временем, особенно когда Грега мучили ночные кошмары и он находил забытье в спиртном.

— Куда мы едем? — спросил он.

Женщина взглянула на него, изобразила подобие улыбки и снова уткнулась в телефон.

Ну, ясно. Грег откинулся на спинку сидения и снова начал смотреть в окно, едва сдерживаясь, чтобы не достать бутылку, чтобы заглушить неуверенность и волнение.

* * *

Они ехали не так долго, как Грег предполагал: они даже не покинули Ламбет, хотя, конечно, от богом забытой Брикстон-стрит они были уже далеко. Машина остановилась где-то на Южном берегу, совсем рядом с рекой. Если бы Грег захотел, он мог бы даже поднять голову и увидеть переливающийся огнями Глаз. Это был район дорогих и престижных магазинов и кафе, что лишний раз подтверждало, что владелец этой машины не имел никакого отношения к полиции.

Когда машина припарковалась на обочине, спутница Грега опустила руку с телефоном, от которого до этого не отрывалась, и, открыв дверь, вышла. Грег собрался было последовать за ней, но в последнюю секунду замер в нерешительности. Он не знал, сколько было времени, и, хотя на улицах было еще безлюдно, это его не успокаивало: он всегда ненавидел подобные места. Там он слишком хорошо осознавал собственное положение.

— Идите за мной, — бросила женщина.

Грег поморщился, но все же вышел из машины, попрощавшись с кожаными сидениями и теплом. Долго идти им не пришлось: через несколько метров они свернули на короткую дорожку, ведшую к двери здания, расположенного между небольшими магазинчиками, в которых наверняка продавали странные деликатесы за дикие деньги. Здание, перед которым остановилась спутница Грега, было ничем не примечательным обычным каменным домом. Заметив краем глаза какое-то движение, Грег поднял голову и увидел камеру наблюдения, которая была направлена на женщину, но затем медленно повернулась и "посмотрела" на самого Грега. Он разрывался между желанием смутиться и выпрямить спину и нацепить на лицо выражение полного идиота. Но поскольку он был растерян и не понимал, что происходит, то не сделал ни того, ни другого.

Через мгновение послышался тихий клик, и женщина открыла дверь, придержав ее для Грега, который состроил недовольную гримасу чисто из принципа. Как только он вошел внутрь, женщина снова взялась за телефон и начала что-то набирать.

— Наверх, — сказала она, едва заметно показывая кивком на узкую лестницу.

Не сводя глаз с телефона, она пошла к лестнице, но подниматься не стала и, пройдя мимо нее, скрылась в темном коридоре, откуда вскоре раздался тихий звук открываемой двери.

Грег, оставленный в одиночестве, постоял немного, а затем сунул руки в карманы куртки. Прохладный пластик бутылки виски успокаивал. Достать ее и выпить сейчас было бы плохой идеей, но само ее наличие придавало Грегу уверенности.

Он поднялся по деревянным начищенным ступеням: лестница была почти не освещена, но он готов был поклясться, что стены были обиты панелями из такого же дерева, скорее всего, красного. На стенах не было никаких картин или украшений, а вот деревянные перила были украшены резьбой. Грег не хотел даже дотрагиваться до них. Лестница привела его к закрытой двери, над которой висела камера видеонаблюдения. Тот, кто послал за Грегом машину, определенно, был параноиком.

При появлении Грега камера повернулась к нему, замерла, словно оценивая, и через несколько мгновений замок кликнул, открываясь.

"Ничего не трогайте", — раздался холодный голос из невидимого глазу микрофона.

Грег напрягся, но все же вошел внутрь, заранее зная, что ему не понравится тот, кто устроил весь этот цирк. То, что он увидел за дверью, его удивило. Это была… По сути, это была просто квартира, хотя и более приличная, чем любая из тех, где жил в свое время Грег.

Комната казалась необжитой и была такой большой, что, наверное, находилась над обоими магазинчиками, с которым у здания были общие стены.

В углу была небольшая кухня, ничем не отделенная от комнаты, хотя пол в той части был не деревянным, а из серой плитки, вероятнее всего, мраморной. Мебель: диван, кресла, книжные шкафы — выглядела дорогой, а довершали картину камин и маленький бар в другом углу. Все вместе это выглядело как картинка из модного журнала, шикарная и бессмысленная, а не как чье-то любимое жилище.

Возле камина была открытая дверь, из которой сказали:

— Поторопитесь. И ничего не трогайте.

— Я понял с первого раза, — нахмурился Грег и невольно посмотрел под ноги, чтобы проверить, не наследил ли он.

К счастью, в Лондоне в последнее время было сухо, и он не портил пол натащенной грязью.

Войдя в дверь, он огляделся с умеренным интересом.

— Стойте. Замрите. Боже, вам обязательно было быть таким отвратительным?

В любое другое время Грег взъярился бы и сказал ему пару ласковых, но сейчас он был слишком ошеломлен комнатой, в которую попал. Она была похожа на огромный кабинет с большим офисным столом, стоявшим напротив стены, увешенной не то телевизорами, не то компьютерными мониторами. На самом столе стояло два монитора стационарных компьютеров, а между ними — ноутбук. На всех экранах было разное: где-то — страницы сайтов или поисковых запросов, где-то — видео и черно-белое, и цветное.

За столом сидел тот, кто отдавал Грегу приказы. Худой, судя по всему, высокий, с прямой напряженной спиной и в роскошном костюме, как будто бы он находился в офисе, а не… Не в этом месте, чем бы оно ни было. Волосы у мужчины были рыжими и тонкими, выражение лица — суровым, а нос немного походил на клюв. Мужчина производил впечатление холодного и чопорного человека.

Грегу хотелось рассмотреть все, что было на экранах, но он понимал, что надо бы ответить на взгляд мужчины. В конце концов, он сказал себе сосредоточиться и посмотрел мужчине в глаза — голубые и такие же холодные, как он сам.

Он оглядел Грега с ног до головы, но, в отличие от своей посыльной, ничем не выдал своей реакции. С другой стороны, все, что он думал о Греге, он сказал секундой ранее.

— Скажите, что вы видели, — произнес он наконец и откинулся на спинку офисного кресла, кожаного, мягкого и блестящего.

Грег нахмурился, но когда он еще что-то из себя представлял, он был солдатом и умел делать отчеты.

— Как я пытался рассказать копам, та леди приехала на такси и вышла из машины с таксистом. Я подумал…

— Таксист. Ну конечно, мне следовало самому догадаться. Как очевидно. Неудивительно, что он может передвигаться по городу незамеченным. — Мужчина повернулся к одному из компьютеров и начал что-то печатать. — Какое такси?

— Что?.. Не знаю, не видел номера. Машина была черной, похожа на одно из больших такси крупных компаний.

— Но его также мог арендовать частник. Возможно, это действительно таксист, а возможно, он просто переделал свою собственную машину под такси… Нет, он не стал бы так рисковать, у него должна быть действующая лицензия.

Тонкие белые пальцы мужчины летали над клавиатурой так быстро, что Грег был не в состоянии понять, что он делает. Однако когда изображение на нескольких мониторах на стене начало меняться, Грег увидел, что мужчине нужны были карты. На четырех экранах появились карты Лондона, а на еще одном мониторе — список компаний такси.

— Даже если у него есть лицензия, этой ночью он мог быть выходным. Надо проверить всех служащих компаний с подходящими машинами. Слишком много имен. Как он выглядел?

Грег не сразу сообразил, что бормотавший себе под нос мужчина на этот раз обращался к нему.

— Эм… Я его толком и не видел.

Руки мужчины замерли, и он посмотрел на Грега, подняв бровь. Смутившись под этим пристальным взглядом, Грег хотел было пробормотать, что не собирается делать за полицию их работу, но вместо этого напряг память, силясь представить таксиста.

— Он был невысоким, ниже женщины, и не худым. Он еще странно блестел, когда на него падал свет фонарей: скорее всего, он был в очках. Еще он бы в такой шляпе… Ну, одной из тех… В общем, в шапке таксиста.

Мужчина поджал губы, но быстро набрал что-то на клавиатуре.

— Кепка, — сказал он.

Он перевел взгляд на стену с мониторами, и Грег увидел, что на одном из них появились изображения сотен шляп, похожих на ту, что была на таксисте.

— Ага, такая, — пожал плечами Грег.

— Уже лучше, — произнес мужчина и снова начал бешено печатать.

Грег стоял, сражаясь с желанием вытащить из кармана бутылку и отхлебнуть из нее, или почесать шею или, по крайней мере, пройтись туда-сюда. Его удерживал не страх — он не боялся это чучело с мониторами, — но ему не хотелось заработать очередной неодобрительный взгляд.

— Мне надо взглянуть на тело, — внезапно сказал мужчина, снова замер и посмотрел на Грега.

— Не смотри так на меня, приятель, — фыркнул Грег. — Таким типам, как я, не разрешают околачиваться возле мест преступления. Арестуют — и все.

— Таким типам, как вы, — повторил мужчина, странно выговаривая слов "тип". — И какой же вы тип.

На вопрос это не тянуло. Грег продолжал стоять на месте, расправив плечи и изо всех сил стараясь не поддаться искушению переступить с ноги на ногу.

Мужчина кивнул, словно сделав какие-то выводы о Греге.

— Вы возвращаетесь на место преступления. Мне надо взглянуть на него, а Уотсон упрямится. У вас, конечно же, нет телефона. Вот, держите.

Тонкая рука открыла ящик стола и, вынув что-то оттуда, бросила Грегу. Тот поймал это и неприязненно посмотрел на гладкий черный экран смартфона.

— Так, слушайте, не знаю, кто вы…

— Мне нужно увидеть тело и улицу. Я хочу увидеть то, что видели вы с того места, где вы находились, когда подъехало такси. Еще мне нужно увидеть пол под телом. Ясно?

— Это ваша машина припаркована снаружи? — поинтересовался Грег, стиснув зубы. — Думаю, что вам надо, так это оторвать вашу задницу от стула и поехать туда самому. Они не разрешат мне…

— Разрешат, когда вы назовете им мое имя. Уотсон упрям, но он так же в отчаянном положении. — Мужчина вновь оглядел Грега. — Бездомный. Хотя нет, не бездомный. Но вы там не спите. Почему?

Это было уже слишком. Грег стоял, покачивая головой и вытянув руку с телефоном так, словно ждал, что кто-нибудь сейчас подойдет и возьмет его.

— Да я вообще не понял, что вы хотели сказать.

Мужичина тихо вздохнул.

— У вас есть квартира, скорее всего, муниципальная, или же комната в хостеле. Но вы там не спите. Почему?

— Откуда вы все это знаете? — нахмурился Грег.

— Почему? — повторил мужчина.

— А какое ваше собачье дело?

В ответ — тишина. Холодные голубые глаза, не мигая, смотрели на Грега, как будто принадлежали роботу, ждавшему, пока ему назовут правильный пароль. Нет пароля — нет приказа.

Грег, запретивший себе дергаться, еще выше вздернул подбородок и сказал:

— Город не предоставляет жилье людям, которые нуждаются в нем больше меня: незаконным эмигрантам и тем, кого выгнали из дома. Иногда это даже целые семьи.

— Вы спите на земле и отдаете свою квартиру другим, — склонив голову, подытожил мужчина. — Почему?

— Потому что это правильно.

Мужчина едва заметно фыркнул.

— Ерунда. Правильно не означает, что так делают.

— Иногда делают.

— Никогда. Или же настолько редко, что это не имеет смысла упоминать. Вы берете с них деньги?

— Если бы у них были деньги, им не нужно было бы жилье, верно? — прищурившись, спросил Грег. — И мне до смерти интересно, какое отношение это имеет к вам.

— Раз вы остаетесь здесь, я должен знать, чего от вас ожидать, не так ли? — спокойно отозвался мужчина и вновь посмотрел на Грега, будто бы сам усомнился в том, что сказал. — Да. Да, вы подойдете. После того, как вымоетесь, по крайней мере. Я бы сказал, что вашу одежду надо сжечь, но бог знает, какие вредные вещества попадут при этом в воздух. Придется просто все выкинуть и купить вам новую одежду. Скажите об этом Антее, когда будете уходить.

— Остаюсь… Вот что, это безумие какое-то. — Грег, чеканя шаг, подошел к столу, игнорируя то, каким театральным жестом Его Высочество закрыл рукой нос, когда он приблизился. — Оставьте при себе ваш телефон и ваши дурацкие вопросы и отвалите.

— Вам нужен телефон, — не отнимая руки от лица, сказал мужчина. — Иначе вы не сможете показать мне место преступления.

— Сами езжайте на это чертово место преступления!

Грег бросил телефон на стол, круто развернулся и направился к двери.

— Я не могу.

— Почему? — спросил Грег через плечо.

Когда ему не ответили, Грег продолжил путь, но у самой двери остановился в нерешительности и оглянулся. Мужчина снова уставился на мониторы, и после нажатия нескольких кнопок с экрана одного из них исчезли все кепки.

— Я предпочитаю не выходить наружу, — ответил наконец мужчина.

Его голос был все таким же спокойным, но долгая пауза выдала его с головой.

Что-то в том, как он подчеркнуто не смотрел на Грега, как слегка опустились его гордо расправленные плечи, показалось очень знакомым. Похожим на то чувство стыда, которое Грег порой испытывал, но, скорее, умер бы, чем показал бы его тем людям, которые его вызвали.

Когда мужчина вновь взглянул на Грега, его едва уловимое смущение мгновенно сменилось надменностью.

— Я не занимаюсь оперативной работой. Это скучно, утомительно и не слишком приятно. Отсюда я могу сделать гораздо больше, чем находясь там. Поэтому вместо меня на место преступления поедете вы. И продолжите ездить, если Уотсон так и будет упрямиться и настаивать на том, чтобы я лично смотрел места преступлений вместо того, чтобы приносить мне все сведения.

Грег повернулся к нему и скрестил руки на груди. Он понимал, что это было глупо, но та секундная слабость, которую позволил его безымянный собеседник, затронула что-то в его душе, и теперь Грег готов был обдумать то, что еще секунду назад считал полной чушью.

— Так вы что, хотите нанять меня на работу?

— Нам обязательно продолжать в этом духе, чтобы договориться?

Грег покачал головой, окончательно сбитый с толку всем, что произошло за эту ночь.

— Так дела не делаются, приятель. Такие богатые типы, как вы, живущие в таких роскошных домах, не нанимают на работу и не впускают к себе таких, как я. Ладно, я свидетель, поэтому я здесь, но я уже рассказал все, что видел, и на этом все, хорошо?

— Это должен быть незнакомец, — отозвался мужчина, быстро, но тихо. — Только так я могу быть уверен, что вас еще не подкупили. Кроме того, я достаточно знаю о вас, чтобы предложить вам работу.

— Подкуплен? Вы совсем спятили? Что, серьезно?

Мужчина выпрямился, и его и без того холодные глаза стали совсем уж ледяными.

— Серьезно.

Очевидно, для него это было больным местом. Учитывая оруэлловскую обстановку комнаты: мониторы, компьютеры и все прочее, и его манеру разговаривать, Грег не сомневался, что он не первый назвал его психом.

— Все равно: вы ничего обо мне не знаете.

Мужчина в очередной раз окинул его взглядом, выдохнул и сказал:

— Вы выросли где-то между Эссексом и Сомерсетом. В учебе не блистали, едва выносили школу и вступили в ряды королевской армии так рано, как это только было возможно. В шестнадцать, если вам удалось уговорить родителей…. Хотя нет, вы были сиротой, поэтому и переехали в Эссекс еще ребенком. Значит, вы пошли в армию в восемнадцать. Служили в Ираке, дослужились до довольно высокого чина. Потом произошла какая-то трагедия. Погибли люди. Вы были ранены. В руку… В плечо. Вас комиссовали и назначили пенсию. У вас была жена, но она бросила вас еще пока вы служили, хотя вы об этом узнали, только когда вернулись в Англию. Вы страдаете от посттравматического стрессового расстройства, которое усугубляется ранением, нестабильной жизнью на улице и пристрастием к алкоголю.

Грег, у которого отвалилась челюсть уже после Сомерсета, тяжело дышал, чувствуя, как по спине у него бегут холодные мурашки. Выпрямившись, Грег судорожно сглотнул. Он разрывался между смятением и яростью, но ощущал себя почему-то опустошенным и равнодушным ко всему.

— Откуда вы знаете, кто я? — спросил он сквозь зубы.

— Я понятия не имею, кто вы, — махнув рукой, ответил мужчина. — Я лишь знаю, чем вы занимались и как живете. Это легко прочесть по вам.

— Как?

— Мы попусту теряем время. Надеюсь, вы это понимаете.

Грег посмотрел ему в глаза и сжал кулаки, сдерживая себя, чтобы не подойти к мужчине и не вытащить его из кресла за накрахмаленный воротничок.

— Как?

Мужчина вновь откинулся на спинку кресла и пояснил:

— Ваше место рождения и проживания можно определить по акценту — западный и восточный акценты ясно слышны, хотя на них и повлияла служба в армии и проживание в Лондоне. Это легко, любой дурак это понял бы. То, что вы не слишком хорошо учились, выдает ваша несообразительность и просто поразительное отсутствие интереса к тому, что окружает вас в данную минуту. История службы армии читается по вашей выправке: когда вы рассказывали мне о том, что видели сегодня, то держались так, словно отчитывались перед вышестоящим офицером. Да и то, как вы стоите сейчас, вытянув большие пальцы вдоль швов… Полагаю, когда-то это были слаксы. Герой войны, вернувшийся домой и спящий на улице, явно не имеет семьи, которая могла бы ему помочь. Даже если бы они жили не в Лондоне, вы бы остались в предоставленной властями квартире и спали там, просто чтобы ваши родные за вас не беспокоились и могли с вами связаться. У вас сильные моральные устои, которые вынуждают вас уступать квартиру тем, кто нуждается в крыше над головой, хотя самому вам больше некуда идти. У вас нет ни родителей, ни братьев или сестер, ни других близких родственников. Вы живете на улице не назло кому-то и не потому, что вам так нравится, а потому что у вас нет выбора. История вашего брака прослеживается по вашему пальцу. Когда вы служили в пустыне, вы носили обручальное кольцо, но сняли его несколько лет назад, когда вернулись в Англию — здешняя пасмурная погода не успела стереть светлый след на вашем пальце. Измена жены не единственное объяснение вашему разводу, но самое вероятное. Вы ушли от нее, и на то должны были быть серьезные причины. Она предоставила вам принимать решение, потому что даже у женщины, изменившей мужу, не хватит духа бросить его, когда он вернулся домой раненым и с психологической травмой от потери друзей. Во всяком случае, так меня всегда уверяли. Мораль — странная вещь, вы так не считаете?

Не дожидаясь ответа Грега, он продолжил:

— Вы еще не стары и в относительно хорошей физической форме, чтобы работать, это хотя бы частично вернуло бы вам чувство собственного достоинства, но вы живете на пенсию в муниципальной квартире. Следовательно, у вас нет работы, потому что вы не в состоянии работать. Или не могли работать в самом начале, сдались и махнули на все рукой. Это указывает на длительную болезнь, не физическую, скорее всего, на ПТСР. Вы плохо спите, нерегулярно едите и пьете — это очевидно по торчащей из вашего кармана бутылке, но вы не опустившийся алкоголик: у вас запавшие глаза, но отсутствует анемия, характерная для настоящих алкоголиков. Нет, вы пьете периодами, чтобы забыть о прошлом, когда оно слишком активно напоминает о себе.

Руки Грега, вытянутые по швам, тряслись, но он сам не знал, от гнева ли, от выпитого ранее алкоголя или просто от того, что он до боли сжал кулаки.

Мужчина холодно и сдержанно улыбнулся и закончил:

— Вы мне поможете, потому что больше, чем выпивка или хороший сон вам нужна цель в жизни. Я могу вам ее дать.

Грег хотел возразить. Хотел уйти, с грохотом закрыв за собой дверь, и потратить остатки денег на еще одну бутылку виски, чтобы забыть этот чертов вечер.

Однако Грег, несмотря на все свои недостатки, не мог не признать, пусть и злясь, что мужчина был во всем прав. Да, он не должен был знать всего этого и, тем более, вот так тыкать Грега в это носом, но, тем не менее, он был прав.

Грег осознал вдруг, что до сих пор стоит, словно ожидая приказа. Пытаясь немного расслабиться, он сглотнул комок в горле и сказал:

— Я пробовал найти работу.

Не слишком усердно и не так уж часто.

Мужчина слегка улыбнулся, словно прочитал мысли Грега.

— И вот вы ее нашли, — ответил он. — Поздравляю.

— Что конкретно я должен буду делать?

— Вы должны будете ходить туда, куда я скажу, и делать то, что я скажу.

— Как-то это очень неопределенно. А что взамен? Одной целью в жизни сыт не будешь.

Улыбка тронула губы мужчины, но моментально исчезла. Он явно был не из тех, кто часто улыбался, Грег был в этом уверен. Хотя, в общем-то, ну и что с того? Сам Грег в последнее время тоже находил мало поводов для веселья.

— Вы будете жить здесь. Ваши услуги могут мне понадобиться в любое время дня и ночи, поэтому вы всегда должны быть под рукой. Еда — за мой счет. Кроме того, все нужные мне покупки делают специально нанятые люди, они же приобретут вам одежду, которая не выглядит взятой из кучи пожертвований, не подошедших даже для благотворительности.

— Эй! — возмутился Грег.

Мужчина выразительно посмотрел на него, поняв бровь, и Грег, оглядев себя, признал:

— Ладно, я все понял. Что еще?

Еще одна полуулыбка, и мужчина продолжил:

— Я буду оплачивать все расходы, связанные с исполнением моих поручений. Я также могу назначить вам жалование, по меньшей мере, сравнимое с той подачкой, которая называется государственной пенсией. Насчет всего остального мы будем договариваться, когда для этого возникнет необходимость. Мы теряем драгоценное время. Вы принимаете мое предложение?

Он казался совершенно серьезным, и это было самым странным. Этот мужчина с холодным выражением лица, правильной речью, рыжими волосами и сотней мониторов на стене действительно предлагал Грегу, который совершенно случайно увидел замешанного в убийстве таксиста, жилье в шикарной квартире на Южном берегу и работу, заключавшуюся в том, чтобы исполнять приказы этого ненормального.

Грегу вдруг пришла в голову неожиданная мысль и, еще раз внимательно осмотрев мужчину, он спросил:

— А секс в это предложение включен?

Вся холодность и невозмутимость мужчины исчезли в один момент. Его бледные веснушчатые щеки залились ярким румянцем, и он отвел взгляд от Грега, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

— Прошу прощения? — произнес он наконец.

Грегу очень хотелось рассмеяться, и, поскольку вечер выдался таким невероятным и чудным, он так и сделал.

— Вы меня слышали. Вы приглашаете незнакомца пожить в вашем доме и делать все, как вы скажете… Я не мог не спросить и об этом.

— Ничего подобного! Я не имею намерения… Ничего такого… Бога ради, сэр!

Грег, не сдержавшись, рассмеялся над этим запинающимся и возмущенным ответом громко и от души, как не смеялся уже очень давно. Наверное, на нем начала сказываться вся нелепость и нереальность этого вечера. Хотя, может, от того, что его жизнь была только что вывернута наизнанку мужчиной, о котором он не знал ничего, даже его имени, у Грега немного поехала крыша. А возможно, искреннее смущение этого чопорного мужчины сделало его менее страшным и более человечным, настолько, что над ним уже можно было посмеяться. Тот, кто не мог прямо ответить "да" или "нет" на вопрос о сексе, вряд ли был очень опасным.

Поняв, что ему понравилось видеть мужчину выбитым из колеи, Грег широко улыбнулся, что было для него уже непривычно, и сказал:

— Жаль. Когда я еще был человеком, я часто подкатывал к таким шикарным типам, как вы.

Мужчина еще был красным, но уже пришел в себя и, склонив голову, полюбопытствовал:

— Кто вы, если не человек?

— Если сами через это не прошли, объяснить невозможно, — пожал плечами Грег.

Мужчина прищурился и вновь оглядел его с тем же выражением, какое было у него на лице перед тем, как он рассказал все подробности жизни Грега так, словно они дружили всю жизнь. Кивнув, мужчина начал было:

— Возможно, я… — но осекся и, махнув рукой, поменял тему: — Довольно. В Брикстоне остывает труп, а мне нужна информация. — Он взял со стола телефон и протянул его Грегу. — Да или нет, мистер?..

Грег фыркнул, но, подойдя к столу, взял телефон.

— Что, вы не можете узнать мое имя по кедам? Грег Лестрейд.

Голубые глаза снова прищурились, будто бы вместе со своим именем Грег поведал о себе много другой личной информации.

— Рад познакомиться, мистер Лестрейд, — встав, сказал мужчина. — Меня зовут Майкрофт Холмс. Быть может, когда вы закончите сегодня работу и вымоетесь, я смогу протянуть вам руку.

Грег покачал головой, не в силах перестать ухмыляться.

— Дрожу от нетерпения, мистер Холмс. Так что вы хотите, чтобы я сделал?

* * *

— Ты не поверишь, — только и сказала Салли, ведя Джона вниз по лестнице на улицу.

Увидев Лестрейда, Джон с облегчением выдохнул: он думал, что тот сбежал, заскучав или просто передумав давать показания. Однако сейчас Лестрейд стоял за полицейским заграждением, держа что-то в руках, и явно ждал, когда к нему кто-нибудь подойдет.

Джон как раз медленно направлялся к нему, когда у него зазвонил телефон. На экране высветилось имя Майкрофта.

— Майкрофт, ты едешь?..

— Твои люди тратят мое время, Уотсон. Пропусти моего человека на место преступления, или я потеряю интерес к этому делу.

— Твоего человека? О ком ты…

Джон вдруг замолк, глядя на Лестрейда, который разговаривал с Майкрофтом по телефону, прежде чем исчезнуть на час. На Лестрейда, который стоял сейчас перед заградительной лентой в своих обносках и снимал улицу вокруг на новенький смартфон.

— О боже. Что теперь?

— Все очень просто: раз ты не хочешь приносить мне информацию о преступлениях, мне пришлось найти способ добыть ее самому. Ты сам предоставил мне подходящую возможность. Если он окажется полезным, я даже тебя поблагодарю.

— Прости, но я пока не буду слишком на это рассчитывать.

Не отрывая телефон от уха, Джон поднял ленту для Лестрейда, но как только тот шагнул за заграждение, схватил его за руку и отвел в сторону.

— Я не могу этого разрешить, Майкрофт. Те несколько раз, когда я пустил тебя на место преступления, закончились плачевно. Принести тебе фотографии и улики оказалось еще худшей идеей. Но это…

— Следующий логический шаг в нашем сотрудничестве. Сделай нам всем одолжение и просто прими мои условия, пока твои некомпетентные подчиненные не уничтожили все следы, которые могут быть полезны.

Джон покачал головой и потер переносицу. Когда он поднял глаза, то увидел, что Лестрейд стоял, направив телефон прямо на него. Джону стоило больших трудов сдержаться и не показать средний палец Майкрофту, который совершенно точно смотрел видео с телефона Лестрейда.

Сам Лестрейд лишь усмехнулся, прекрасно поняв его реакцию. Если бедняга успел лично встретиться с Майкрофтом Холмсом, ничего удивительного в такой его проницательности не было.

— Все просто, инспектор: или полиции нужна моя помощь, или нет.

Джон на секунду опустил телефон и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Хуже всего было то, что ответить на этот вопрос было легче легкого. Разумеется, им нужен был Майкрофт. Он видел то, чего не замечали другие, причем мгновенно. Именно это и требовалось Джону, чтобы предотвратить следующие убийства.

Это и лежало в основе его сотрудничества с Майкрофтом — приоритеты. Салли Донован, Андерсон и остальные полицейские, которые терпеть не могли работать с Майкрофтом, даже зная, что он всегда был прав. И когда они ловили преступника, они не слишком этому радовались, потому что это была заслуга Майкрофта, а не их собственная.

Джон видел всю картину целиком. Самым важным в его работе было поймать преступника, а то, как и с чьей помощью это было сделано, уже не имело значения. Раскрытое преступление было раскрытым преступлением, независимо от того, приложил к этому руку Майкрофт или нет. И точка.

Четыре трупа и начавшие паниковать лондонцы — эти убийства надо было раскрыть как можно быстрее.

Джон закончил разговор с Майкрофтом, зная, что тот так или иначе наблюдает за ним. Когда-нибудь это будет стоить Джону карьеры, он это прекрасно осознавал. Однако до тех пор они еще успеют найти убийцу.

Джон посмотрел в глаза Лестрейду и, сдавшись, вздохнул.

— Идем.

* * *

Уотсон объяснил основные правила: ничего не трогать, не наступать ни на что важное, никому не мешать и надеть белый полиэтиленовый комбинезон, и с решительным видом повел Грега наверх. Судя по всему, он намеренно сделал такое выражение лица, чтобы никто из других полицейских не спросил, кто такой Грег и почему он все снимает на дорогущий смартфон.

Когда Грег зашел в комнату, полную полицейских, окружавших что-то ярко-розовое, лежавшее на полу, ему стало не по себе. Он последним, не считая убийцы, видел эту женщину живой и вспоминать об этом сейчас было мучительно. Когда какой-то ненормальный вел ее в здание, чтобы убить, Грег валялся пьяным на улице и ничего не сделал.

Толпа полицейских постепенно вышла, и Грег приблизился к телу.

— Боже правый, неужели одежду такого цвета действительно можно носить? — раздался по громкой связи голос Майкрофта.

Грег, вспомнив о своей новой работе, направил телефон на женщину. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в пол, а возле ее руки…

— Лестрейд, ее рука. Покажите мне пол, быстро, — скомандовал Майкрофт как раз в ту секунду, когда Грег уже навел телефон на надпись на полу.

RACHE — "Рэйч". У Грега екнуло сердце, когда он разглядел некогда розовые гладкие ногти, теперь обломанные и потрескавшиеся после того, как женщина выцарапала ими эти буквы.

— Теперь ее туфли.

Погруженный в свои мысли, Грег не сразу отреагировал на команду Майкрофта.

— Ее туфли! Ее ноги. Шевелитесь, Лестрейд.

Грег покраснел, заметив, что остававшиеся в комнате полицейские ухмыльнулись, услышав это, но послушно склонился над телом и показал Майкрофту то, что тот просил.

— Ну конечно. Ее телефон нашли?

— Откуда я-то зна…

— Уотсон! Есть ее телефон?

Джон шагнул вперед, недовольно глядя на телефон, который Грег, в конце концов, додумался направить на него.

— Нет, при ней не было телефона. Были только кошелек, кредитки и наличные.

— Имя?

— Дженнифер Уилсон.

— Кто такая Рэйчел?

— Еще не выяснили.

— Разумеется.

Грег не мог не отдать должное Майкрофту: даже разговаривая по телефону, тот был таким же холодным и презрительным, как и при личном общении с ним. Уотсон перевел недовольный взгляд на Грега, который лишь пожал плечами.

— Я всего лишь гонец, — пробормотал он и снова навел телефон на тело.

— Значит, у нее не было ни сумочки, ни чемодана, только кошелек?

— Да, насколько нам известно. Подожди, чемодан?..

— Лестрейд! Отключите эту дурацкую громкую связь.

Грег раздраженно выдохнул, но посмотрел на телефон, силясь вспомнить, как это сделать — Майкрофт показал ему, как обращаться со смартфоном. Наконец ему это удалось, хотя, скорее, чисто случайно, и он поднес телефон к уху.

— Спасибо. Я думаю, там вам больше нечего делать. Если я бы считал, что это того стоит, я бы отправил вас искать ее чемодан. Он где-то в мусорном ящике приблизительно в трех кварталах отсюда, и, судя по вашему внешнему виду, вам не привыкать копаться в помойке.

Грег нахмурился. Уотсон внимательно взглянул на него, прищурившись, и Грег отвернулся от него. Правда, так он вынужден был смотреть на тело женщины, которую мог бы спасти, но не спас.

— Какой чемодан, о чем вы?

— Это неважно. Вряд ли от него будет какой-нибудь толк. Я собираюсь найти номер телефона, и мы отправим одно сообщение.

Грег подождал дальнейших указаний, но их не было.

— Ясно. А зачем мне оставаться здесь? Копы не слишком довольным тем, что я наступаю им на пятки.

— Они привыкнут к этому. Возвращайтесь сюда.

— Понял.

Грег отключился, когда сообразил, как это сделать, и повернулся к Уотсону, который выжидательно за ним наблюдал.

— Эм… Ну, я пошел. Спасибо… за все это.

Уотсон тяжело вздохнул.

— Напомните ему, что, если он найдет какую-нибудь улику, он должен немедленно передать ее мне.

Особой надежды на это он явно не испытывал, и Грег невольно улыбнулся, хоть и сдержанно.

— Так он что, всегда такой?

— Да, к сожалению. Майкрофт…

Уотсон еще раз вздохнул и жестом попросил Грега следовать за ним. Они вышли из комнаты и, когда начали спускаться вниз, Уотсон продолжил:

— Думаю, я знаю его настолько хорошо, насколько это возможно в данных обстоятельствах, но при этом он для меня загадка. А то, что мне о нем известно… — Он нахмурился и посмотрел на Грега. — А в чем, собственно, заключается ваша роль во всем этом, мистер… Лестрейд, верно?

— Ага. Да я и сам понятия не имею. Полагаю, я просто буду выполнять его распоряжения, пока не вырублюсь.

— Хм. — Уотсон вновь оглядел Грега и пошел дальше по разваливающейся лестнице. — Это что-то новенькое, раньше Майкрофт никогда не брал себе помощников. Я был бы рад предупредить вас о том, чего следует ожидать от Майкрофта, но, боюсь, даже после всех этих лет я и сам этого не знаю. — Он устало улыбнулся и, хлопнув Грега по плечу, добавил: — Все, не буду вас задерживать. Проводить не могу: мне еще надо вернуться наверх.

Часть вторая

@темы: ФБ, сцыльное, копия пиратская пиратов моря карибского, ШХиДВ

---

Итак: прошло 4 года, я решила пересмотреть этот Пиздец. Просто потому что могу.
Здравствуй, Феликс - престарелый герцог Анжуйсткий - свет очей моих на ближайшие хер знает сколько времени.

Как он эпично пал лицом вниз с лошади! Настоящий джигит, по бороде сразу видно. И тут же предался эротическим утехам, размазывая кетчуп по селянке Божене, исключительно в своей голове - как настоящий джентельмен.
Нет, ну что у людей с логикой: только что мужик четверых взрослых мужиков просто взглядом уложил, а его "вязать и в острог". Феликс просто отдохнуть решил, о жизни подумать, селянку подождать. я не могу, ну какие отвратные губы-утки у этой актрисы!
Едрён-батон, этот сериал по-прежнему вызывает у меня адский смех.

Супер-хот

ВИИИИИТЯЯЯЯЯ! ВИТЕНЬКА! ВИТЮЛЯ!
Стас и Светочка!
Бляяяяяяя, как охуительно все играют - как куски фанеры на помойке
Витя, твоя экспрессивность даёт сериалу огонька. Ну, после шарма Феликса, конечно же.
Всем Феликс выдал на орехи способностей. Труп-невидимка, человек-дерево, баба-кошка, девушка-псих, толстяк-ужас, медиум-восьмилетняя-в-теле-сестры и вампир "я-старый-солдат-и-не-знаю-слов-любви". А ты, Витя, человек-мент.

@темы: кино, Родина, ПятыйПиздец